яснополянская школа
яснополянская школа
ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ
ГОСУДАСТВЕННАЯ ПОЛЯРНАЯ АКАДЕМИЯ
Кафедра социологии и психологии
Реферат
по дисциплине
«История педагогики»
« Яснополянская школа »
Выполнила: студентка 151 группы
Илюшкина В.
Проверила: доц. Терентьева А.В.
Санкт-Петербург
2007
Содержание:
Введение……………………………………………………………………3
Глава I.Открытие Яснополянской школы…………..……………………5
Глава II.Организация школы………………………………………………6
Глава III.Школа Л.Н.Толстого. Её система……………………………….8
Глава IV.Интерес и желание народа учиться…………………………….14
Глава V.Обыск…………………..…………………………………………17
Заключение…………………………………………………………………20
Список использованной литературы……………………………………..22
Приложение 1………………………………………………………………23
Введение
Без своей Ясной Поляны я
трудно могу себе представить Россию
и мое отношение ней.
Без Ясной Поляны я, может быть, яснее
увижу общие законы,
необходимые для моего отечества,
но я не буду до пристрастия
любить его.
Л.Н. Толстой.
Ясная Поляна! Ты открыта для каждого - для учителя и студента, для
рабочего и инженера, для ученого, поэта, художника… Сюда приезжают люди за
тысячи километров. Озаренная солнцем, лучезарная Ясная Поляна вмещает в
себя огромный мир…Мир Толстого…
Я родилась в Туле. И для меня, как и для всех живущих в этой стране, этот
человек играет огромную роль. Я выросла на сказках и рассказах Толстого-
моя бабушка прекрасно знала их наизусть и рассказывала каждый раз на ночь,
когда я приезжала к ней в Ясную Поляну…
И в своем реферате я хотела бы уделить внимание его педагогическим
взглядам, его идеи о системы школы, и подробно изучить Яснополянскую
школу.
Цель моего реферата - подробное изучение организации яснополянской школы,
идей Льва Николаевича Толстого о системе образования и вопроса - как долго
она просуществовала, внесла ли яснополянская школа вклад в развитие
педагогики.
Задачи - изучение литературы, посвященной Л.Н.Толстому, изучение его
педагогических трудов, рассмотрение статей, связанных с учащимися
яснополянской школы, их воспоминаний.
Глава I. Открытие Яснополянской школы
Яснополянская школа была открыта Толстым в 1859 году. В основу ее работы
легло мнение Л. Н. Толстого о свободном и плодотворном творчестве детей
при помощи преподавателей. Несмотря на кратковременное существование,
работа школы, которую Л. Н. Толстой систематически освещал в своем
педагогическом журнале «Ясная Поляна», вызвала живой отклик в России и за
рубежом и была примером для подражания. Отчеты учителей систематически
печатались в журнале «Ясная Поляна». Они содержали подробные описания хода
учебно-воспитательного процесса. Кроме того, с большим литературным
мастерством и педагогической глубиной характеризовались настроение и
поведение детей, подлинные мотивы детских реакций на те или иные методы
обучения, на обращение учителей с детьми. В отчетах ярко раскрывались
особенности крестьянских детей, индивидуальные качества отдельных
учеников, фиксировались особые периоды их развития. Возвратившись весной
1861 года из-за границы, Толстой критиковал буржуазную цивилизацию.
Толстой подверг острой критике и современную ему школу, в которой учат
тому, что не нужно народу, а требуется тем, кто притесняет и угнетает
народные массы. В своих первых статьях по вопросам воспитания Л. Н.
Толстой резко критиковал современную ему педагогику за абстрактность,
догматизм, оторванность от жизни. Он признавал школьный опыт и
деятельность учителей важнейшим источником педагогики. Яснополянская школа
была задумана писателем как своеобразная педагогическая лаборатория по
созданию нового содержания и методов воспитания детей, отвечающих
прогрессивным педагогическим принципам. Она должна была основываться на
уважении личности ребенка, развитии его активности и самостоятельности,
всех его способностей.
Глава II. Организация школы
Однажды во время занятий с яснополянскими детьми в своей школе Лев
Николаевич предложил ученикам писать рассказы на темы русских пословиц.
Ученики, рассказывает Лев Николаевич, «отшатнулись, убедившись, что это
дело не по их силам, и принялись за свои прежде начатые работы.
-Ты сам напиши,- сказал ему кто-то.
-Ну,- сказал я, - кто лучше напишет? И я с вами. Я начал повесть…»
«Всякий непредубежденный человек,- пишет Толстой,- имеющий чувство
художественности и народности, прочтя эту первую, писанную мною, и
следующие страницы повести, писанные самими учениками, отличит эту
страницу от других, как муху в молоке: так она фальшива, искусственна и
написана таким плохим языком.
Федька из-за своей тетрадки все поглядывал на меня и, встретившись с
глазами учителя, улыбаясь, подмигивал и говорил: «Пиши, пиши, я-те задам».
Его, видно, занимало, как большой тоже сочиняет. Кончив свое сочинение
хуже и скорее обыкновенного, он влез на спинку моего кресла и стал читать
из-за плеча. (2 с.178)
Школа размещалась в конце 50-х - начале 60-х годов во флигеле, где в наши
дни находится литературный музей.( 6 с.45)
Дети приходили утром, не к определенному часу, а когда освободятся от дел
по дом и хозяйству и когда их отпустят родители. Расписания занятий и
распределения часов на уроки со звонками на перерыв, такого, к которому мы
привыкли в современных школах, в яснополянской школе не было. Каждый
занимался тем, чем ему хотелось :кто географией или историей, кто
тренировался в письме или рисовал, некоторые читали , а если устал, то
прикорнуть можно было где-нибудь в уголке или под столом. Одним словом,
дети себя чувствовали совсем свободно и часто проводили в школе весь день,
до позднего вечера.(1 с.89)
Отношения с учителем- Львом Николаевичем Толстым - складывались взаимного
на основах уважения и любви: ученик, как мы видим, мог хитро подмигнуть
учителю, как бы говоря: « я-те задам» или «пиши, мол, пиши, а я напишу
лучше», вызывая тем самым уже известного писателя и в то же врем своего
любимого учителя на соревнование. А учитель верил в ученика, и не без
некоторой робости принимал его вызов.
Как только он сказал это, так вся комната застонала от гордого восторга.
Какого-то маленького придушили сзади, и никто не замечал»...
Когда они вышли из школы, немец, присутствовавший на уроке, заметил, что
Лев Николаевич рассказывал историю 1812 года совершенно по-русски, что у
них эту историю рассказывают иначе. И Лев Николаевич, конечно, согласился
с ним:
- Мой рассказ, - сказал он, - не была история, а сказка, возбуждающая
народное чувство.
В нем снова говорил прежде всего поэт и патриот. Но собой как историком он
все же остался недоволен.
Никаких наказаний в школе Толстого не было и в помине. И это в те времена,
когда не только в церковноприходских школах, в бурсе, но даже в гимназиях
били розгами или линейкой, ставили в угол на гречиху и изощрялись в
жестокостях «профессиональные учителя», чтобы добиться обыкновенного
школьного порядка и дисциплины.
Глава III.Школа Л.Н. Толстого. Её система
А вот как обстояло дело в «классических», старинных школах, которые
наблюдал у себя в уезде молодой Толстой: «Учитель устраивает стол, лавки,
назначает время учения, обыкновенно с 8 часов до сумерек... Родители дают
детям вычурные, вроде славянских букв, вырезанные указочки. Приводя в
школу или на дом к учителю, всегда при ученике просят учителя наказывать,
бить, и говорят почти одну и ту же обычную фразу, имеющую цель внушить
страх мальчику и убедить учителя в том, что родитель передает ему свою
власть побоев над сыном. Большей частью, в день отведения в школу,
родители ведут еще ученика в церковь и служат молебен св. Науму, который
должен, по их убеждению, на ум наставить мальчика ...
Входя в школу, все молятся богу, садятся за книги, вновь крестятся и
целуют эти книги. Книга для них есть божество, вроде идолов у чувашей,
которое они просят быть милостивым к ним. Каждому задается стишок, который
он должен выучить (стишок - значит строка или две)... Учитель поручает
старшему смотреть за порядком, сам же большею частью уходит... Заучивание
стишков продолжается целый день. Единственную перемену - диверсию
составляют спрашивание учителя, соединенное обыкновенно с побоями, и
промежутки, когда учитель выходит и ребята начинают баловаться, вслед за
чем обыкновенно бывают доносы и наказания...
Я не видел еще старинного учителя - кроткого человека и не пьяницу. Я
убежден, что эти люди по обязанности своей должны быть тупы и жестоки, как
палачи, как живодеры, - должны пить, чтобы заглушать в себе раскаяние в
совершаемом ежедневно преступлении над самыми лучшими, честными и
безобидными существами в мире...» (11 с.198-199)
Толстой борется за иную, новую в своем основании школу, построенную на
праве свободы человека, полной свободы, даже если ему, этому человеку,
10-12 лет. Школа в Ясной Поляне «развивалась свободно, - рассказывает Лев
Николаевич, - из начал, вносимых в нее учителем и учениками. Несмотря на
все преимущество влияния учителя, ученик всегда имел право не ходить в
школу и даже, ходя в школу, не слушать учителя. Учитель имел право не
пускать к себе ученика и имел возможность действовать всей силой своего
влияния на большинство учеников, на общество, всегда составляющееся из
учеников... При нормальном, ненасильственном развитии школы, чем более
образовываются ученики, тем они становятся способнее к порядку, тем
сильнее ими самими чувствуется потребность порядка, и тем сильнее на них
влияние учителя».(4 с.203)
Толстой, правда, признается, что старые привычки школ так сильны, что и
ему нередко приходится отступать от своего правила. И в признании этом он,
как всегда, строг к себе. Описанный им случай воровства в школе,
психологическое проникновение в души школьников - судящих и судимых -
настолько глубоки и интересны, так полно рисуют страдание самого Толстого
за мальчиков, уличенных в краже, что считаю нужным включить его в реферат
о яснополянской школе.
«Летом, во время перестройки дома, из физического кабинета пропала
лейденская банка, несколько раз пропадали карандаши и пропали книжки уже в
то время, когда ни плотников, ни маляров не работало в доме. Мы спросили
мальчиков: лучшие ученики, первые школьники по времени, старые друзья
наши, покраснели и заробели так, что всякий следователь подумал бы, что
замешательство это есть верное доказательство их вины. Но я знал их и мог
ручаться за них, как за себя. Я понял, что одна мысль подозрения глубоко и
больно оскорбила их: мальчик, которого я назову Федором, даровитая и
нежная натура, весь бледный дрожал и плакал. Они обещались сказать, ежели
узнают; но искать отказались. Через несколько дней открылся вор, -
дворовый мальчик из дальней деревни. Он увлек за собой крестьянского
мальчика, приехавшего с ним из той же деревни, и они вместе прятали
краденые вещи в сундучок. Открытие это произвело странное чувство в
товарищах: как будто облегчение, и даже радость, и вместе с тем -презрение
и сожаление к вору. Мы предложили им самим назначить наказание: одни
требовали высечь вора, но непременно самим; другие говорили: ярлык пришить
с надписью вор. Это наказание, к стыду нашему, было употребляемо нами
прежде, и именно тот самый мальчик, который год тому назад сам носил ярлык
с надписью лгун,, настоятельнее всех требовал теперь ярлыка на вора. Мы
согласились на ярлык, и когда девочка нашивала ярлык - все ученики с злою
радостью смотрели и подтрунивали над наказанными. Они требовали еще
усиления наказания: «провести их по деревне, оставить их до праздника с
ярлыками», говорили они. Наказанные плакали. Крестьянский мальчик,
увлеченный товарищем, - даровитый рассказчик и шутник, - толстенький белый
карапузик, плакал просто распущенно, во всю ребячью мочь; другой, главный
преступник, горбоносый, с сухими чертами умного лица, был бледен, губы у
него тряслись, глаза дико и злобно смотрели на радующихся товарищей, и
изредка неестественно у него в плач искривлялось лицо. Фуражка с
разорванным козырьком была надета на самый затылок, волосы растрепаны,
платье испачкано мелом. Все это меня и всех поразило теперь так, как будто
мы в первый раз это видели. Недоброжелательное внимание всех было
устремлено на него. И он это больно чувствовал. Когда он, не оглядываясь,
опустив голову, какою-то особенной преступной походкой, как мне
показалось, пошел домой, и ребята, толпой бежа за ним, дразнили его как-то
ненатурально и странно жестоко, как будто против их воли злой дух
руководил ими, что-то мне говорило, что это не хорошо... Все убедились,
что есть тайны души, закрытые от нас, на которые может действовать жизнь,
а не нравоучения и наказания. И что за дичь? Мальчик украл книгу, - целым
длинным, многосложным путем чувств, мыслей, ошибочных умозаключений
приведен был к тому, что взял чужую книжку и зачем-то запер ее в свой
сундучок, -а я налепляю ему бумажку со словом «вор», которое значит совсем
другое! Зачем? Наказать его стыдом, - скажут мне. Наказать его стыдом?
Зачем? Что такое стыд? И разве известно, что стыд уничтожает наклонность к
воровству? Может быть, он поощряет ее.
Толстой во всех жизненных ситуациях наблюдает, анализирует, делает
открытия, размышляет о постигнутом им в поведении человека и делится
своими выводами с читателями. Толстой никогда не перестает быть писателем.
Еще в 1861 году в одном из писем он сообщал: «Есть у меня поэтическое
прелестное дело, от которого нельзя оторваться, - это школа... Нельзя
рассказать, что это за дети - их надо видеть... Подумайте только, что в
продолжение двух лет, при совершенном отсутствии дисциплины ни один и ни
одна не были наказаны. Никогда лени, грубости, глупой шутки, неприличного
слова».
Когда Лев Николаевич замечал, что ученикам нужна разрядка, он неожиданно
для всех мог весело крикнуть: «Догоняйте меня!» - и побежать в сад. Дети
срывались с мест и мчались за ним.
- Ну, все на меня валяйте! Свалите или нет? - предлагал сф.
«И мы, - вспоминает его бывший ученик, яснополянский крестьянин В. С.
Морозов, - окружаем Льва Николаевича, цепляемся за него сзади и спереди,
подставляя ему ноги, кидаемся в него снежками, набрасываемся на него и
вскарабкиваемся ему на спину,
усердно стараясь его повалить. Но он, еще усерднее нас, как сильный вол,
возит нас на себе. Через некоторое время от усталости, но чаще в шутку, он
валится в снег. Восторг неописанный наш! Мы сейчас же начинаем его
засыпать снегом и кучей наваливаемся на него...»
В комнатах школы было всегда убрано; классы побелены, вдоль стен и на
стенах были развешаны и поставлены разные камни и камушки, высушенные
бабочки и букашки, камыши, травы и цветы для учеников. Лев Николаевич
любил показывать свои экспонаты друзьям, мог говорить о школе часами,
увлекаясь рассказами о своих питомцах-учениках и их одаренности. Но, к
сожалению, его плохо понимали, и разговоры эти мало занимали его
собеседников.
Занятия в яснополянской школе проходили не только в классах, но и на
прогулках. Иногда уходили на Воронку или в Засеку - это были обыкновенно
уроки ботаники и зоологии, - и, если уж очень не хотелось возвращаться
домой, раскладывали костры в темном лесу, рассказывали сказки и разные
истории, засиживались допоздна.
Вечерняя прогулка могла превратиться в урок астрономии: Лев Николаевич
хорошо знал созвездия, много занимался законами движения небесных тел, а в
ребятах он всегда находил благодарных слушателей , им все было в
диковинку. Софья Андреевна пишет сестре: «Левочка всю ночь не спал,
наблюдая звезды». А в записных книжках Толстого мы нахо-
дим многочисленные выписки, содержащие сведения из астрономии,
математические расчеты и теории происхождения планет, чертежи и формулы.
Не всем известно, что в дальнейшем Толстой написал и издал свой учебник
арифметики, что он изобрел свой способ обучения школьников таблице
умножения при помощи десяти пальцев рук через сложение и вычитание.
Толстой глубоко и всесторонне изучал химию и физику, законы органического
и неорганического мира, стремясь при этом в каждом конкретном случае найти
свои доказательства или опровержения господствующих в его время научных
положений. Он ничего не принимал на веру и поэтому проделывал
предварительную огромную работу ученого-теоретика и
ученого-экспериментатора, формируя таким, образом свое научное
мировоззрение.
Того же он требовал и от учеников: активного мышления, сомнения и проверки
истинности того, что считается общепринятым. Больше всего он ценил в детях
их самобытность, любознательность, ненасытное стремление к знаниям.
Этими же чертами должен обладать и учитель. Самое страшное в учителе -
рутина, умственная лень, движение в своей работе по проторенной дорожке.
Толстой считал, что «так как дело преподавания есть искусство, то
оконченность и совершенство недостижимы, - а развитие и совершенствование
бесконечны». «Всякий учитель должен знать, что каждая изобретенная метода
есть только ступень, на которую должно становиться для того, чтобы идти
дальше ...» ( 7 с.140)
Как всегда, стремясь к предельной лаконичности и точности выражения мысли,
он отливает ее в парадоксальную формулу: «Лучшая метода есть отсутствие
всякой методы»; и тут же добавляет: «Но знание и употребление всех метод и
изобретение новых по мере встречающихся трудностей».
И это не было.сказано «для красного словца», -Толстого в этом никогда
нельзя заподозрить, - он действительно не сомневался в том, что нужно
«знать и употреблять все методы», используемые в педагогической практике,
и он действительно знал их. Он не только прочитал огромную методическую
литературу своего времени, но и специально ездил дважды за границу (в 1858
и 1860 годах) - в Германию, Францию, Англию, чтобы познакомиться с
системой образования в этих странах. Он встречался там с наиболее
известными педагогами и теоретиками школьного дела, посещал считавшиеся
образцовыми школы, проверял свои взгляды на просвещение народа и систему
народного (в прямом смысле этого слова) образования в беседах с
выдающимися философами, такими, как Прудон, Герцен, слушал лекцию о
воспитании Чарлза Диккенса в Лондоне.
Глава IV.Интерес и желание народа учиться
Первая школа, которую Л. Н.Толстой завел у себя в Ясной Поляне, относится
к 1858-1859 годам. В скором времени он стал расширять сеть школ в окружных
деревнях, приглашал учителей, руководил ими, советовался, совещался с ними
и постепенно создал в своей округе, 21 школу нового типа на 9 тысяч
населения.
Лев Николаевич не мог остановиться на этом: если уж взялся за дело
народного образования, то осуществить его нужно не меньше, чем в масштабах
всей России. Ведь народ безграмотен, живет в темноте.
Школ, где могли бы учиться крестьянские дети, было мало, да и в них
загоняли детей чуть ли не насильно: «На кой нам грамота, пахать
безграмотному сподручней, - считали мужики. - Жили без грамоты - и
проживем». Девочек родители не пускали в школу и вовсе.
Льву Николаевичу удалось возбудить интерес и желание народа учиться. В его
школах учились и мальчики и девочки, конечно же, без всякого принуждения.
Достаточно вспомнить Филиппка.
Сам Толстой горел своей работой. Он составлял проекты «Общества народного
образования», старался привлечь многих лучших людей России к этому столь
важному, а может быть, и самому важному для него в то время делу. Ну, а
если его проект не пройдет в правительстве, то, писал он, «хоть я один, а
все буду составлять тайное общество народного образования».
Горячность Толстого выливалась в статьях «О народном образовании», «О
методе преподавания грамоте». Он стремился доказать правильность ведения
своей педагогической работы, а чтобы легче было распространить свои мысли,
он организовал журнал, который назвал «Ясная Поляна». В первом номере
этого журнала он писал: «Выступая на новое для меня поприще, мне
становится страшно и за себя, и за те мысли, которые годами вырабатывались
во мне и которые я считаю з% истинные. Я наперед убежден, что многие из
этих \'мыслей окажутся ошибочными». Своих ошибок Толстой не боялся, он и
здесь исходил из того, что не ошибается только тот, кто ничего не делает.
В школах Толстого, да и в журнале «Ясная Поляна», работало все больше и
больше студентов, многие из которых были отчислены из университетов за
участие в революционно-демократическом движении. К 1862 году таких
студентов-учителей в Ясной Поляне уже было 12, и Толстой готов был взять к
себе и поместить у себя еще 10, он их искал. Это не могло нравиться
крапивенскому и тульскому начальству. Против Толстого была организована
травля, пока в виде доносов, будто в Ясной Поляне размножаются и
распространяются студентами «Колокол» Герцена, статьи и прокламации
революционного содержания. В III отделение поступило донесение
жандармского полковника Воейкова, в котором сообщалось о возможной
крамольной деятельности в среде преподавателей Ясной Поляны. За Толстым и
всеми, кто его посещал, стали следить.
Так, весной 1862 года в Ясную Поляну заезжал управляющий помещика
Костомарова. Вскоре его пригласили в канцелярию губернатора, ему был
устроен «настоящий допрос»: «Итак, вы знакомы с графом Толстым? Вы дважды
его посещали? О чем вы с ним говорили? Видели ли вы его школу? Говорили ли
вы с ним о школе?» ( 3 с.178)
Сам Лев Николаевич пока еще ничего не знает о надвигающихся неприятностях
и в мае 1862 года по предписанию врачей уезжает с двумя яснополянскими
учениками в самарские степи на кумыс-лечиться. 2 июля жандармский
полковник Дурново получил предписание шефа жандармов князя Долгорукова
произвести обыск в Ясной Поляне в связи с тем, что «в III отделении
получены сведения: в принадлежащем графу Л. Н. Толстому в Тульской
губернии сельце Ясная Поляна проживает около 20 студентов разных
университетов, некоторые без письменных видов, занимая там должность
учителей сельских школ и писарей в волостных правлениях, по воскресным же
дням собираются все они у него, графа Толстого, и хотя цель этих собраний
и предмет бывших там суждений не известны, но собрания сии возбуждают
подозрение, тем более, что граф Толстой других своих знакомых и соседей
принимает вообще очень редко. На четвертой неделе великого поста привезены
были к нему... из Москвы литографические камни и краски, для печатания,
как говорят, запрещенных сочинений ... Дом графа Толстого охраняется в
ночное время значительным караулом, а из кабинета и канцелярии его
устроены потаенные двери и лестница».
Глава V. Обыск
Обыск проходил два дня, 6 и 7 июля. Вот как его увидел учитель
Е.Л.Мережков, срочно вызванный Татьяной Александровной из Тулы: «Въезжаем
на двор, смотрим - там целое нашествие! Почтовые тройки с колокольчиками,
обывательские подводы, исправник, становые, сотские, понятые и в
довершение всего - жандармы. Жандармский полковник во главе этой грозной
экспедиции, со звоном, шумом и треском подкативший вдруг к мирному дому
Льва Николаевича, к бесконечному изумлению деревенского люда. Нас едва
пропустили в дом. Бедные дамы (тетенька Татьяна Александровна и сестра
Мария Николаевна. - И. Т.) лежат чуть не в обмороке. Везде кругом стража,
все разрыто, раскрыто, перевернуто, ящики столов, шкапы, комоды, сундуки,
шкатулки. В конюшне поднимают ломом полы, в прудах парка стараются
выловить сетью преступный типографский станок, вместо которого попадаются
только одни невинные караси да раки. Понятно, что злополучную школу и
подавно вывернули вверх дном».
( 8 с.124)
Такой же обыск был произведен и в школах Колп-ны и Кривцова, а также в
селе Никольском Чернско-го уезда (Никольском-Вяземском).
Л.Н.Толстой узнал о происшедшем, лишь когда приехал из самарских степей в
Москву: ему рассказала об этом в письме сестра Мария Николаевна.
Насколько он был возмущен обыском в Ясной Поляне, можно представить себе
по раздраженному тону письма к А. А. Толстой, столь нехарактерному для их
переписки: «Хороши ваши друзья! Ведь все Потаповы (управляющий III
отделением в 1861-1864 годах. -И. Т.), Долгорукие (начальник III отделения
и шеф жандармов в 1856-1866 годах. -И. Т.) и Аракчеевы (временщик при
Александре!. - И. Т.) к равелины (в Петропавловской крепости, где
содержались наиболее опасные политические преступники. -И. Т.)-это все
ваши друзья. Мне пишут из Ясной Поляны: 1-го июля приехали 3 тройки с
жандармами, не велели никому выходить; должно быть и тетиньке, и стали
обыскивать. - Что они искали - до сих пор неизвестно. Какой-то из ваших
друзей перечитал все мои письма и дневники, которые я только перед смертью
думал поручить тому другу, который будет мне тогда ближе всех; перечитал
все переписки, за тайну которых я бы отдал все на свете, и уехал, объявив,
что он подозрительного ничего не нашел. Счастье мое и этого вашего друга,
что меня тут не было, - я бы его убил! Мило! славно! Вот как делает себе
друзей правительство. Ежели вы меня помните с моей политической стороны,
то вы знаете, что всегда и особенно со времени моей любви к школе, я был
совершенно равнодушен к правительству и еще более равнодушен к теперешним
либералам, которых я презираю от души. Теперь я не могу сказать этого, я
имею злобу и отвращение, почти ненависть к тому милому правительству,
которое обыскивает у меня литографские и типографские станки для
перепечатывания прокламаций Герцена».( 9 с.304)
Через две недели, уже из Ясной Поляны, он снова пишет все той же
Александре Андреевне пространное письмо, чтобы она «показала его разным
разбойникам Потаповым и Долгоруким»... Теперь, чем дольше я в Ясной, тем
больней и больней становится вся испорченная жизнь... Дела этого оставить
я никак не хочу и не могу. Вся моя деятельность, в которой я нашел счастье
и успокоенье, испорчена. Тетенька больна так, что не встанет. Народ
смотрит на меня уж не как на честного человека, мнение, которое я заслужил
годами, а как на преступника, поджигателя или делателя фальшивой монеты,
который только по плутоватости увернулся. «Что, брат, попался? будет тебе
толковать нам об честности, справедливости; самого чуть не заковали». О
помещиках что и говорить, это стон восторга... Выхода мне нет другого, как
получить такое же гласное удовлетворение, как и оскорбление (поправить
дело уже невозможно), или экспатриироваться, на что я твердо решился. К
Герцену я не поеду. Герцен сам по себе, я сам по себе...»
Школе Толстого был нанесен большой урон, и немало усилий потребовалось
затем Льву Николаевичу, чтобы отстоять в глазах запуганных крестьян свой
авторитет и с таким трудом завоеванное доверие.
Как известно, Лев Николаевич в сентябре 1862 года женился. Его поглотила
всецело новая, семейная жизнь и хозяйственная деятельность. Школа
продолжает существовать, журнал «Ясная Поляна» просуществует лишь до марта
1863 года, принеся Толстому «3000 убытку» - не хватало подписчиков. А в
дневнике уже в декабре 1862 года Толстой записывает: «Пропасть мыслей, так
и хочется писать». (11 с.270)
Заключение
Каждый человек - алмаз,
который может очистить
и не очистить себя.
В той мере, в которой он очищен,
через него светит вечный свет.
Стало быть, дело человека
не стараться светить,
но стараться очищать себя.
Л.Н.Толстой
И Лев Николаевич Толстой - один из тех людей, которые будут «светить
вечно».
Я рассмотрела организацию яснополянской школы, идеи Л.Н.Толстого.
К сожалению, в музее в Ясной Поляне нет экспозиции, посвященной ей, но о
ней упоминается пара слов время экскурсии.
Проанализировав литературу, можно сделать вывод, что очень большое
внимание уделялось Л.Н.Толстому. Причем уделялось и у нас, и за рубежом,
особенно в советское время. Все книги, проработанные мной, относятся ко
второй половине ХХ века.
Проводились даже эксперименты в школах Тульской области, где применялась
система Л.Н.Толстого, но в конце концов, решили вернутся к классической
системе.
Можно в двух словах охарактеризовать концепцию Яснополянской школы Л. Н.
Толстого и выделить:
1) взгляд на ребенка как гармоническое и целостное существо; ребенок
-цель, а не средство образовательного процесса;
2) обеспечение школой условий проявления и развития в ребенке его
положительной сущности;
3) ориентация содержания образования на гармонию человека и мира,
единство рационального, эмоционального и волевого начал;
4) свобода и выбор деятельности обучающего в пределах разумного;
5) опыт как один из методов образования и воспитания; признание за каждым
педагогическим коллективом права на эксперимент;
6) формирование своего свободного отношения к жизни и знаниям;
самостоятельность как способность сделать собственный выбор, исходя из
принципов этики ненасилия;
7) недопустимость сдерживания общего развития ученика (опережающее
обучение);
8) непрерывность образования, переходящего в самообразование и
саморазвитие.
Л. Н. Толстой ведет нас путями педагогических исканий, учит видеть
истинное счастье в раскрытии индивидуальности каждого ученика. Теперь,
столько лет спустя после смерти великого педагога, мы многое можем
по-новому понять, оценить; Л. Н. Толстой предстает перед судом времени в
величии своего гуманизма и мудрости. И поэтому его имя как великого
педагога-гуманиста бессмертно.
Список использованной литературы
1.Апостолов Н.Н.Живой Толстой: Жизнь Л.Н.Толстого в воспоминаниях и
переписке. - М.,2001.
2.Арискин И. Т. Вопросы дидактики в творчестве Л. Н. Толстого.- Тула,
1967.
3. Бондаревский В. Б. Проблема интереса в педагогической теории и практике
Л. Н. Толстого.- Тула, 1969.
4.Воспоминания яснополянских крестьян о Л.Н.Толстом. - Тула,1960.
5. Ежов И. В. Введение в психологию духовного развития личности ребенка:
Психологические основы духовной педагогики. - Тула, 1997.
6.Пузин Н.П.Ясная Поляна: Дом-музей Л.Н.Толстого.- М.,1986.
7.Смирнов Н.А.Лев Толстой-редактор журнала «Ясная Поляна».- Тула,1972.
8.Сухотина - Толстая Т.Л.Воспоминания. - М.,1981.
9. Толстой Л. Н. Педагогические сочинения. - М., 1953.
10. Толстой Л. Н. Полн. Собр. Соч.: В 10 т. (Юбилейное изд.) - М., 1989.
т.3
11.Толстой И.В. Свет Ясной Поляны. - М., 1986.
12.Яснополянский сборник. Литературно-критические статьи и материалы о
жизни Л.Н.Толстого. - Тула.,1955.
Приложение 1
11
|